K  IF  Akz.github.io

Одна из заповедей, которые hаШем дал евреям, - это мицват цицит. На каждую мужскую одежду прямоугольной формы (например, плащ или талит) нужно прикрепить кисти цицит, по одной на каждый из четырёх углов такой одежды. Кисть цицит сплетается из восьми нитей: семь белых, а восьмая - небесно-голубого цвета тхелет.

Краску тхелет добывали из морской улитки хилазон. Но после того, как враги разрушили Второй Храм, евреи разбрелись по всему свету, как выглядит улитка хилазон, забыли, и нить цвета тхелет делать перестали. Поэтому вот уже 2000 лет все восемь нитей цицит белые.

И только совсем недавно, учёные решили, что хилазон, который был у евреев 2000 лет назад, - это, скорее всего, моллюск под названием murex trunculus, и догадались, как можно делать из него краску синего цвета. Сегодня снова всё больше и больше людей вплетают в свой цицит нить тхелет.

У Леви, сына Яакова, был сын по имени Кеhат, а у Кеhата было четыре сына: Амрам (отец Моше и Аарона), Ицhар, Хеврон и Узиэль. Старшего сына Йцhара звали Корах.

Корах очень хотел быть самым главным среди евреев. Когда построили Мишкан, hаШем велел Моше назначить начальника над всеми семьями сыновей Кеhата. И Корах подумал: "Моше не может стать таким начальником - он и так будто царь всего народа; Аарон тоже не годится - он и так Коэн Гадоль. Значит, начальником выберут меня, потому что других сыновей у Амрама нет, а я старший сын Ицhара, второго сына Кеhата." Но hаШем велел Моше выбрать не Кораха, а Элицафана, сына Узиэля, младшего из сыновей Кеhата. Корах ещё тогда ужасно рассердился. Он подумал: "Не мог hаШем сказать Моше назначить Элицафана вместо меня, это Моше сам, сам такое придумал."

Корах был очень умён. Он понимал, что в одиночку ему с Моше не справиться. И тогда он решил подговорить евреев, чтобы весь народ был против Моше. Но как это сделать? Евреи любили Моше и верили ему, кто бы стал слушать Кораха? И вот теперь, после историй с перепелами и мераглим, когда многие погибли и Моше сказал, что сейчас в Землю идти нельзя, что нужно ещё много-много лет скитаться по пустыне, теперь евреи были недовольны.

И стал Корах ходить и говорить так:
- Не может быть, чтобы один еврей был хуже или лучше другого перед hаШемом. Почему же это Моше говорит, что только коэнам можно служить в Мишкане, а? Это не честно! Все евреи равны, заповеди даны всем, не только коэнам!

Своими речами Кораху удалось уговорить двести пятьдесят человек выступить с ним против Моше. Эти двести пятьдесят человек были люди честные и знатные, они очень хотели служить hаШему в Мишкане, они думали, что они станут ближе к hаШему. А ещё, вместе с Корахом были Датан и Авирам. (Помнишь, кто донёс фараону, что Моше убил египтянина?)

И вот, Корах одел всех этих знатных людей в талиты из тхелета, и в таком виде пришли они к Моше и Аарону.

И Корах начал говорить:
- Скажи-ка нам, Моше, нужна ли нить тхелета в цицит, которые на наших талитах?
- Да, - ответил Моше, - hаШем говорит, что нужна.
- Ну, будет тебе, - возразил Корах, - Это же смешно: добавлять одну нить тхелета к одежде, которая вся целиком соткана из точно таких же нитей! Вот и видим мы, - продолжал Корах разглагольствовать, - что, как ты сам придумал про нить тхелета, так ты и придёмал, что только твой брат Аарон будет Коэн Гадоль. А как же остальные? Да и вообще, каждый из нас стоял у горы Синай и получил Тору, а значит, каждый может приносить жертвы hаШему и никакой Коэн Гадоль народу не нужен! (Сам-то Корах как раз и хотел быть Коэн Гадолем.)

На эту всю речь Моше ответил так:
- Завтра проверим, каждый ли может приносить жертвы hаШему, как вы того хотите. И вот как мы проверим это: ты, Корах, а также всякий из вас, кто захочет, пусть завтра утром принесёт кторэт hаШему; это Ему приятнее, чем любая жертва. Но учтите, предупреждаю вас, что тот, чей кторэт будет hаШему неугоден, тот умрёт.

И Корах подумал: "Все остальные пускай себе и умрут, но только не я. Я-то ведь через руах hа-кодеш знаю, что от меня произойдёт великий пророк Шмуэль."

Те двести пятьдесят человек, что были с Корахом, подумали так: "Моше, конечно прав: сжечь кторэт - дело смертельно опасное. Но мы так любим hаШема! Если Он не захочет принять наш кторэт - то зачем нам жить на свете? Что ж, в этом случае, мы готовы умереть..."

А Датан и Авирам решили назавтра не приходить.

В ту ночь Корах ходил по лагерю и подбивал евреев быть на его стороне в споре с Моше. Так, например, людям из колена Реувена Корах говорил: "Реувен был старшим сыном Яакова, а служить hаШему должен старший. По какому же праву Моше сделал коэнами потомков Леви, а не вас?" А в колене Йеhуды Корах говорил иначе: "Известно, что цари в Израиле будут из вашего колена. По какому же праву, Моше, правнук Леви, а вовсе не Йеhуды ведёт себя как царь?"

И так красиво говорил Корах, так горячо убеждал, что многие евреи подумали: "А вдруг Корах прав? Ведь он не для себя старается, а для всех нас; он хочет, чтобы всё было справедливо, по честному. Он смелый и мужественный человек, этот Корах: вот он завтра пойдёт приносить кторэт hаШему, а ведь мы помним, что Надав и Авиhу погибли от этого!"

В результате, назавтра к шатру Оhэль Моэд собрался весь народ - все хотели посмотреть, что же произойдёт.

И вот, Моше и Аарон встали с одной стороны шатра, Корах и его люди - с другой, и взяли они каждый свой совок, и зажгли огонь, и насыпали сверху кторэт, и стал он дымить и куриться...

Тогда hаШем сказал Моше и Аарону:
- Отойдите от этих злодеев, потому что вот сейчас я уничтожу их. И пусть евреи будут подальше от шатров Кораха, Датана и Авирама.

Моше хотел спасти Датана и Авирама - ведь они не приносили кторэт. Он позвал семьдесят старейшин и все они быстро-быстро пошли к Датану и Авираму - шатры их стояли рядом. Моше надеялся уговорить их раскаяться, но ни тот, ни другой даже не показались наружу. Зато когда Моше и старейшины ушли, то Датан и Авирам, и все их семьи вышли из шатров своих, и принялись они ругаться вслед Моше и проклинать его:
- Мало того, кричали они, - что вывел ты нас из земли, текущей молоком и мёдом, из Египта, да привёл в пустыню эту, - так ты, такой-сякой, ещё и главным хочешь быть среди нас? Не бывать по-твоему!..

И сказал Моше народу:
- Смотрите сами, правильно ли говорят Корах и его люди: если сейчас земля раскроется и проглотит их, то знайте, что ничего я сам не придумываю, а передаю вам лишь то, что говорит мне hаШем.

Только произнёс Моше слова эти, как раздался чудовищный грохот, и дрогнула земля, и раскололась, и расступилась она. И открылась бездонная пропасть, и полянуло в неё шатры Кораха, Датана и Авирама, и их самих, и все семьи их, что стояли рядом, и всё имущество их. И полетели они в низ в бездну, и живыми сошли в Гейhином, туда, где после смерти мучаются души злодеев.

Ужасный же грохот прекратился, и земля сомкнулась обратно. Она сошлась так ровно и гладко, что даже малейшей трещинки не осталось в том месте, где только что зияла бездонная яма. Было похоже, будто земля вокруг ожила, раскрыла пасть и, поглотив злодеев, закрыла её.

И спустился огонь от hаШема, и в мгновение сжёг он все двести пятьдесят человек, что приносили кторэт, и сгорели они, и следа от них не осталось. А Моше и Аарон остались живы.

Всё это было черезвычайно страшно. Погибло так много людей. Евреи обезумели от ужаса.

Назавтра пришли они к шатру Оhэль Моэд и сказали:
- Что же это вы наделали, Моше и Аарон? Вы погубили людей! Ведь знали же вы, знали, что все приносящие этот ужасный кторэт погибнут, как погибли Надав и Авиhу! Что же наделали вы?

Тогда в наказание, что сказали они так, послал hаШем в лагерь ангела смерти.
И увидел Моше, что вот уже люди начали умирать, и велел он Аарону поскорее зажечь кторэт и бежать с ним в лагерь. Аарон так и сделал, и дым горящего кторэта спас евреев от гнева hаШема и остановил ангела смерти.

У Кораха было три сына. В самый последний момент, когда вместе с другими злодеями уже проваливались они под землю, они горячо раскаялись. Так сильно было это раскаяние, что hаШем сделал специальное чудо и спас их, и сыновья Кораха остались живы.

Через много лет от их потомков произошёл Шмуэль hа-нави - величайший из пророков Израиля.